— Это было неподобающе, Ло'тос, — укорил его Ашантурус глубоким, медоточивым голосом. — То, что здесь произошло, взывает скорее к трагедии, нежели к комедии.
Маска Ло'тоса мгновенно завихрилась и стала карикатурой на плачущее эльдарское лицо, чаще всего символизирующее лунную богиню Ишу. Фокусник вновь низко поклонился Ашантурусу и стал самим воплощением раскаяния.
— Трагедия, случившаяся здесь, сотворена не Ло'тосом, — сказал другой голос, на сей раз столь же прохладный и текучий, как звездный свет, танцующий на глубоких водах. — Ты должен даровать ему прощение, мой король шутов.
Ашантурус повернул ухмыляющуюся маску к новоприбывшей и безразлично пошевелил рукой в сторону Ло'тоса.
— Сей же миг я прощаю его, моя таинственная королева, ибо рад я, что ты вовремя явилась в это место, погруженное во мрак.
Цилия, Королева-Луна и Провидец Теней их труппы, вышла из портала, по-прежнему скрытая плащом и капюшоном. Ее маска представляла собой зеркальный овал, скрывающий лицо, а за спиной, словно ветвистые рога, расходились трубки крейданна, устройства для метания снарядов.
— Я чувствую, что здесь было сотворено великое зло, и сотворено слишком быстро, чтобы эти воины-призраки успели вмешаться и защитить свой дом, — печально проговорила Цилия. — Боюсь, что именно эта неудача привела их к безумию.
Когда она, ступая с бесконечной грацией, легко прошла вперед, стало видно, что за ней следовала угрожающая тень, закованная в броню фигура, все снаряжение которой было изукрашено костями и символами смерти. Этот арлекин носил маску в виде ухмыляющегося черепа и был известен как Храдхири Ра, маргроах труппы, иначе называемый Шут Смерти. В руках он держал тонкую, покрытую желобками пушку, столь же длинную, сколь высок был его рост. Храдхири Ра огляделся, озирая разбросанные повсюду останки призрачных стражей, и выразительно перевел взгляд на Ашантуруса.
— Достаточно тяжко быть призванным куда-то без объяснений, — прошептал Храдхири Ра голосом, от которого по позвоночнику слушателя словно пробегали ледяные пальцы. — И все ж неприятнее прибыть и обнаружить, что дело уже сделано.
— Причина, по которой наш странствующий друг призвал нас, больше, чем одно лишь это искажение, — возразила Цилия. — Я чувствую, что эти несчастные разбитые сосуды — лишь начало той скорби, что мы еще откроем в этом месте. Послушайте — чего вы здесь не слышите?
Все четверо подняли головы, прислушиваясь, и через миг снова смотрели друг на друга.
— Бесконечный цикл абсолютно безмолвен, — сказал Ашантурус.
— Духи мертвых снова немы, — согласился Храдхири Ра своим загробным шепотом. Ло'тос ссутулил плечи и скрестил руки на груди, но сохранил молчание.
— Этот искусственный мир омертвел и истлевает без защиты духов предков, — сказала Цилия. — Самое меньшее, что мы можем сделать — обезопасить его врата, прежде чем его яд просочится наружу, в Паутину.
— Тогда возьмемся же за дело, — решительно заключил Ашантурус и хлопнул в ладоши. По одному и по двое из теней легким шагом выходили другие члены труппы, которые беззвучно явились к своему господину и госпоже, пока те разговаривали. По большей части это были крадущиеся мимы или проворные актеры, но среди них виднелось и немного младших Шутов Смерти и Провидцев Теней. В целом их было не более двух дюжин, но для эльдаров-арлекинов это был необычно мощный Маскарад.
Ашантурус разослал их во все стороны, чтобы запереть паутинные порталы искусственного мира и разыскать выживших, хотя он почти не надеялся, что удастся найти кого-то целым и в здравом уме.
Члены труппы уже тысячу раз повидали подобные, но все же несколько отличающиеся от этого корабля места. Изгибающиеся стены коридоров и овальные дверные проемы, гладкие спиральные пандусы и открытые купола, в которых росли леса, — все это было хорошо знакомо тому, кто хоть раз бывал на борту эльдарского искусственного мира. Но на этом мире золотые огни в куполах угасли, гладкие стены были разрушены, а двери расколоты в щепы. Некая сила явилась на этот искусственный мир и атаковала его с немыслимой яростью.
С течением тысячелетий и без того конечное число искусственных миров неуклонно и трагически снижалось: с них взимали дань как внутренняя вражда, так и внешние враги, а порой они просто исчезали. Любой из потерянных миров-кораблей всегда оплакивался, его гибель расследовалась, и, если того требовали обстоятельства, за нее мстили.
Искусственные миры странствовали по великому колесу галактики с самого Падения. Каждый из них хранил в себе сообщество эльдаров, которым хватило дальновидности, чтобы избежать неописуемой катастрофы, поглотившей подавляющее большинство их расы. Гигантские корабли были странами, крепостями, жилищами, парками и сохраняющими жизнь ковчегами, и каждый из них был живым существом в той же мере, что и творением техники и инженерной мысли. Значительная часть структуры, лежащей в основании искусственного мира, выращивалась и обретала форму благодаря удивительным психоформирующим умениям его обитателей.
Безмолвный зов, который собрал труппу в этом месте, манил их все дальше в глубины искусственного мира. Свет и тепло постепенно исчезали по мере продвижения в центр его медленно падающего остова. Потом и гравитация стала все больше ослабевать. Теперь, вместо того, чтоб шагать, члены труппы вынуждены были отталкиваться от перекладин и опор, прыгая среди парящих в воздухе обломков. Они легко перескакивали через пространства, где верх и низ утратили все значение, потолки стали полами, а коридоры — вертикальными шахтами. В этих запутанных пространствах труппа и встретила первые настоящие ловушки, оставленные теми, кто атаковал искусственный мир.
Ло'тос взялся за свою естественную роль и устремился вперед, выискивая потенциальные сцены выступлений. Когда он проник за изгиб одного коридора, его внимание привлекла крошечная беззвучная вспышка впереди. Невинно выглядящий комок обломков и мусора покатился в сторону фокусника, раскрываясь подобно цветку по мере того, как он набирал скорость. Ло'тос мгновенно распознал угрозу. Он отреагировал быстрее мысли, метнувшись в сторону и забившись в узкую трубу лишь едва шире его плеч. Ком мелькнул мимо его укрытия смертоносным размытым пятном, и спрятанная внутри него невидимая масса моноволоконных нитей рассекала все, к чему прикасалась, отделяя молекулы от молекул.
В дюжине шагов позади Ашантурус, Храдхири Ра и Цилия увидели, как фокусник отпрыгнул в сторону, лишь за несколько секунд до того, как мимо пролетел крутящийся ураган обломков. Когда тот долетел до них, он уже удвоился в размере, так как режущие мономолекулярные нити постоянно добавляли ему массы, вырывая куски из стен, пола и потолка. Цилия инстинктивно защитилась, вскинув руки и призвав сферу из психической силы, оградившую всех троих. Энергия рассеяла летящую массу так же легко, как нос корабля рассекает волны. Моноволоконную паутину разбросало по сторонам, где она усеяла стены коридора острыми как бритва петлями и остановилась, растратив всю инерцию до конца.
Трагическая маска фокусника осторожно выглянула из трубы, как только он удостоверился, что опасность миновала. В ответ на него уставилось лицо-череп Храдхири Ра. Ашантурус был занят тем, что сообщал о новом открытии другим членам труппы и предупреждал, чтобы они вели себя еще более осторожно.
— Мы думали, что потеряли тебя, — прошептал Шут Смерти. — Выбирайся из этой дыры, пока наши критики не стали еще более язвительными.
— Как это сделали, Храдхири? — спросила Цилия, и легкая модуляция в ее голосе заставила Шута Смерти прерваться, повернуться и с удивлением взглянуть на зеркальный овал ее маски. Он мог поклясться, что голос Провидицы Теней звучал так, будто она нервничала.
— Было бы достаточно простого сенсора, реагирующего на движение, и взрывчатого заряда, — прошептал Шут Смерти. — Любой мон-ки мог бы прийти к такой мысли, но моноволоконная паутина — эльдарское оружие.
Цилия кивнула, ее капюшон опустился, покрывая тенью гладкие изгибы лица. Ашантурус перевел взгляд на них обоих. Ухмыляющаяся, отделанная золотом маска предводителя труппы в темноте казалась зловещей и погруженной в раздумья.